КЕПКА "Тверской ЦЕНТРАЛ"

Это – четвёртый рассказ из цикла "Тюремные вещи" (ранее вышли: "Траектория «Истребителя»", "История про чётки" и "Очкарики").

В навсегда ушедшей от нас нормальной жизни было много любимых мною явлений. И среди них — французские магазины спортивных товаров "Декатлон". А любимый там отдел — товары для туризма (под брендом, который в русском языке приобрёл форму "Кое-чья").  Вот там я и купил в довоенные времена себе бейсболку цвета "хаки". Я обожаю оттенки этого цвета с детства, и для меня этот стиль — не про "милитари". Это цвет штормовок моих молодых родителей (с ромбиком "МинГео СССР" на рукаве), цвет палатки-"брезентухи", цвет деки моей первой байдарки "Таймень-2". Байдарка эта жива, и кепочка успела с ней познакомиться — летом 21-го они вместе побывали на нашем любимом острове на Волге. А 07.05.22 кепка поучаствовала в моём задержании. С дачи в тюрьму я отправился весь в "хаки" (штаны были тоже из "Декатлона"). Перед погрузкой в микроавтобус тверской СОБР упаковал меня так: руки перед собой смотаны скотчем до локтей, кепка натянута козырьком на нос и в этом положении примотана скотчем к голове.

И вот сижу я в одиночной камере и привыкаю к мысли, что я жив, а прежняя жизнь — закончилась. Бонусная жизнь будет протекать в тюрьме. Понятно, что теперь надо бороться за статус политзека. Понятно, что политзек должен сидеть заметно: чтобы его и с воли было слышно, и в тюрьме — видно. А для этого нужен свой уникальный атрибут. Сейчас таким атрибутом для меня стал календарик "Арестованный смайлик". Но в начале мая 22-го этот рисунок ещё придуман не был, козырьку кепки он не достался. Шариковой ручкой на козырьке я исполнил надпись, вынесенную в заголовок. Эффект получился неожиданно сильным: как только я начал выходить на прогулки в подписанной кепке, встреченные зэки начинали ржать, а сотрудники СИЗО впадали в ступор. Оказалось, что второе слово в этой фразе — запрещённый тюремный жаргон! Как вы догадываетесь, с криминальной субкультурой я никогда ранее не встречался, но песню Михаила Круга про владимирское СИЗО-1 слышал, конечно (там, кстати, есть строчка "этапом из Твери"). Граждане начальники, чем бороться с запрещённым словосочетанием, лучше бы сделали его туристическим брендом Твери. И продавали бы у ворот СИЗО-1 чёрные арестантские кепки и алюминиевые кружки-"зечки" с этой надписью. А я в мое 22-го поступил так: изучил обязательную информацию на стене камеры и в ответ на претензии сотрудников к кепке стал разъяснять им Правила внутреннего распорядка СИЗО. Там криминальный жаргон запрещён лишь "при общении с другими лицами" (п. 11.21 ПВР), а наносить надписи и рисунки запрещено только на "камерный инвентарь и стены помещений" (п. 11.16 ПВР).
И это помогло: кепочка жила, обрастая известностью. В общей камере сокамерники её полюбили, она у нас висела на чужой койке — поближе к камерной двери. Сотрудники перестали к ней прикапываться, её оценил мой следователь (тогда — товарищ майор, сейчас уже подполковник ФСБ, но чувство юмора встречается даже у чекистов).
Осенью 22-го у меня были короткие свидания с женой и со старшим сыном — там я тоже похвастался прикольной надписью на хорошо им знакомой кепке. 
В 24-м меня уже упрашивала милая девушка-прапорщик: "Андрей Николаевич, когда вы будете от нас уезжать, вы ведь оставите нам эту кепку на память?"
В 25-м начало мая выдалось холодным и на первый день суда я поехал в зимней шапке. В бокса сборного отделения знакомых зеков не оказалось, но меня опознали незнакомые (по украинскому трезубу в прозрачной папке для документов): "А где же твоя кепка, Николаич?" На второй день я отправил в военный суд одетым по форме, кепочку специально продемонстрировал своим гостям из стеклянного "аквариума".

Славный путь моего атрибута завершился в июле этого года. Было "плановое обысковое мероприятие", каких мы тут пережили уже 100500. Командовал товарищ майор ФСИН, что характерно. Но этот попался совсем без ч/ю: он изъял кепку за "пропаганду АУЕ" (где я, а где — АУЕ 😇). Два дня я на каждой проверке вежливо и мирно просил вернуть мне незаконно изъятую личную вещь. А потом пошёл на обострение: утром отказался возвращаться после проверки в камеру без своей кепки. Минут пять мы ругались со старлеем (который сам мне ничего плохого не сделал, и которому я мешал проводить на этаже проверку). Потом примчалась толпа сотрудников во главе со старшим по корпусному отделению (проверка, видимо, встала во всём корпусе). Я на видеорегистратор изложил свои мотивы и предложения, после чего ко мне была применена физическая сила. На лицах сотрудников при этом никакой злобы не читалось, присутствовала лишь досада. Действовали строго по закону: двое включили свои регистраторы, со ссылкой на какой-то пункт какого-то приказа меня предупредили о применении физической силы и дали время одуматься. Оказывается, в таких случаях надо давать не менее минуты на размышление, но мне дали больше.
Действовали они очень профессионально: я собирался в нужный момент шлёпнуться на пол, но не успел. Внезапно и синхронно двое заломили мне руки за спину и затолкали в камеру. Насилие было соразмерным: было больно, но ничего не сломали и не вывихнули. Присутствовала и ладонь на затылке — чтобы я не треснулся башкой о стальной косяк камерной двери. В тот день мне официально сообщили, что кепка моя уничтожена.

Мораль: за три с лишним года тяжёлых боёв эти люди не взяли ни одного украинского областного центра. Но мстя их была страшна: они украли у безоружного пленного дедушки кепку.

13.07.2025